"Вслушайтесь слова, слушайте внимательно", — говорит девушка с длинными черными волосами, прося меня обратить внимание на текст одной из ее любимых песен, которую я никогда раньше не слышал. Кристине Ковелли 21 год, еще с подростковыми чертами лица и круглыми черными пластиковыми очками, которые покоясь на ее лице, делают ее взгляд серьезнее. Она не училась и не работала с тех пор, как три года назад окончила технический химический институт в своем родном городе Кротоне, Калабрия, на самом юге Италии. Для девушки ее будущее—это ком в горле, который она чувствует каждый раз, когда считает, и делает она это часто: сколько бы ей стоило поступить в университет или эмигрировать в северный город.
По этой причине ей кажется, что слова песни, написанной одним из ее сверстников, финалистом последнего выпуска [Сан-Ремо [Музыкального фестиваля]], адекватно отражают ее настроение. "И сейчас я не хочу, чтобы вы когда-нибудь видели мои глаза/Я пишу, и во мне закипает гнев, ровный тому, что я теряю/ Но я клянусь вам, что я всегда стремился к совершенству / Если мне суждено иметь мало, я выберу иметь ничего", говорит Никколо Морикони, он же Ультимо, когда он произносит, почти читает слова Саббии, любимой песни девушки из Кротоне. Она хотела бы открыть кондитерский цех или стать медсестрой, но столкнулась с материальной невозможностью сделать или, по крайней мере, это попробовать. Для Кристины Ковелли иметь работу—это не право, а желание или даже мечта. Иметь стабильную зарплату было бы не достижением самостоятельности по отношению к своему происхождению, а "способом помочь семье дожить до конца месяца".
По статистике, Кристина Ковелли - это NEET, аббревиатура английского термина, означающего "Не учится не работает", категория, определяющая людей в возрасте от 15 до 34 лет. Италия является европейской страной с самым большим количеством NEET молодежи (28,9%), в то время как регион Калабрия, вместе с Сицилией, имеет рекорд по самому высокому показателю в этой категории. В южном регионе 36,2% молодых людей в попадают в эту категорию, то есть практически каждый третий. В Кротоне есть цифра еще страшнее: 33% молодых людей в этой категории даже не имеют аттестата о среднем образовании, что свидетельствует не только о структурном недостатке работы, но и о высоком уровне исчислений из школы.
Старшая из трех дочерей, Кристина Ковелли живет в арендованной родительской квартире площадью 100 квадратных метров в районе Туфоло города Кротоне, одном из самых больших и густонаселенных в городе, также известном как Crotone 2. Семья Ковелли платит 430 евро за трехкомнатную квартиру в доме в спальном районе. Никто из членов семьи не работает: Отец Кристины работал в местной водопроводной компании, затем компания обанкротилась и он эту работу потерял. Пять лет назад у него случился сердечный приступ, который еще больше усложнил поиск новой работы. Мать всю жизнь была домохозяйкой. Вся семья живет за счет государственной поддержки (гражданский доход для малоимущих) отца.
С таким низким ISEE [Indicatore della Situazione Economica Equivalente, Эквивалентный показатель текущей экономической ситуации], даже самые банальные планы на жизнь становятся мечтой, которая разрушается, как только начинается планирование расходов. Девушка из Кротоне очень хорошо знает стоимость каждого из своих планов и продумывает все возможности на будущее, которые она оценивала в течение последних трех лет, взвешивая каждую мелочь. Едет в университет, посещает профессиональные курсы, переезжает в другой город в поисках работы: Кристина проводит дни, планируя и оценивая, сколько они могут ей стоить. Это все равно, что передвигать громоздкую мебель в маленьком пространстве, надеясь найти способ ее вместить.
Кристина Ковелли не смогла поступить на факультет сестринского образования в Университете Катандзаро, потому что у нее нет денег, чтобы сдать вступительные экзамены: "250 евро за обучение, плюс 50 евро за поступление". С риском потерять все это, если вы в итоге что-то завалили". А чтобы записаться на курс подготовки мусорщика, нужно 2500 евро на обучение за восемь месяцев. Денег у нее нет. Поэтому она продолжает посылать резюме в надежде, что ее примут на работу, не смотря на то, что у нее все меньше и меньше мотивации сесть за компьютер смотреть вакансии.
"Я везде отправила резюме",—говорит девушка. "Единственный, кто мне ответил, это компания в Милане, которая предложила мне работу за 800 евро в месяц, но этих денег хватило бы только на аренду, так как я не смогла бы жить с друзьями или родственниками". Она готова пойти на любую работу, но пока проводит дни дома, помогая маме с домашними делами, а младшим сестрам—с домашним заданием. Затем она встречается со своими друзьями, которые находятся в такой же ситуации. Единственная компания в городе, которая дает работу таким девушкам, как она, это колл-центр: Abramo Customer Care.
Многие выпускницы в итоге работают секретаршами за зарплату не более 300 евро в месяц. Но город больше ничего не предлагает: "Представьте себе, что у нас даже нет мэра, мы находимся под контролем комиссариата (временного внешнего управления города со стороны государства), а на Рождество они даже не захотели устанавливать традиционное огни". Мэр города, Уго Пуглиесе, был отстранен от должности вместе с некоторыми советниками в ноябре 2019 года после того, как был вовлечен в расследование государственных контрактов, касающихся муниципального бассейна. Предыдущие мэры также были вовлечены в расследования и скандалы. Кристина Ковелли больше не верит, что все может измениться, и до сих пор не знает, проголосует ли она на региональных выборах 26 января, на которых лидирует правоцентрист Джоле Сантелли. Его оппоненты это кандидат от Демократической партии Пиппо Каллипо, кандидат от 5-звездочного Движения Франческо Аиелло и бывший глава гражданской обороны Калабрии Карло Танси, который баллотируется как независимый кандидат.
Чтобы поддержать кандидатуру Сантелли, лидер Лиги Маттео Сальвини сделал остановку в Кротоне, где он открыл первую провинциальную главу Лиги в городе. Считающийся оплотом левоцентристской крепости, некогда называвшийся "Сталинградом Юга", это самый промышленно развитый и рабочий город в регионе. "Впервые с послевоенного периода до сегодняшнего дня Лига будет в регионе Калабрия", сказал Сальвини во время своего ралли в театре в Кротоне, 10-ого января.
"Губернатор будет называться Джоле и Лига будет первой партией в Калабрии",—продолжил лидер Лиги. Секретарь Демократической партии (ДП) Никола Зингаретти также прибыл в Калабрию чтобы поддержать кандидатуру промышленника Пиппо Каллипо, но он провел собрания в Ламеции Терме и Катандзаро. Находясь в Кротоне, Джузеппе Провенцано, действующий министр по делам юга и территориальной сплоченности Демократической партии, пообещал включить такие области, как Кротоне, в свой План для Юга.
"Если молодежь уедет с Юга, то это не только из-за отсутствия работы. Очень часто это происходит и на остальной территории страны. Они уезжают, потому что не видят, каким будет будущее этих территорий через десять или двадцать лет",— сказал Провензано во время своего визита. Но, похоже, что безработные и NEET больше не верят в обещания, а региональные выборы могут оставить избирательные урны пустыми.
"В Кротоне есть тревожное количество NEET молодежи в дополнение к долгосрочным безработным", сказал Тонино Руссо, глава CISL в Калабрии. "Потеряв индустриальную модель тяжелых производств 70-ых годов и не найдя места для других видов экономики, мы стали свидетелями серьезного роста безработицы с конца 90-х годов",—продолжает профсоюзный деятель, который также говорит о разочаровывающем вмешательстве со стороны национальной политики, продолжающей использовать инструменты социального обеспечения.
"В Калабрии по разным причинам не было много запросов на "доход граждан". Это чисто социальная мера, которая не способствует созданию рабочих мест. В любом случае, многие люди ушли с работы, чтобы получить доступ к “доходам "граждан”, потому что зарплата в регионе очень низкая, на две трети ниже, чем в среднем по стране".
Для Филиппо Сестито, президента ARCI di Crotone, ответственность за эту ситуацию лежит прежде всего на правящем классе, который не смог справиться с кризисом, вызванным закрытием городских фабрик: "Мы были одним из богатейших районов Калабрии, но после закрытия заводов местный политический класс растратил и неправильно распорядился государственными средствами из-за отсутствия общего видения развития территории". В провинции Кротон существует одиннадцать клубов ARCI, насчитывающих тысячи членов.
"После Таранто эта территория, которая в течение многих лет вела тяжелую химическую промышленность, столкнулась с экологической катастрофой, и до сих пор нуждается в очистке загрязнений",—говорит Сестито. Президент местного ARCI утверждает, что для того, чтобы возобновить эффективную трудовую политику, мы должны попытаться сфокусироваться на ряде секторов, от туризма до агропромышленности, и прежде всего преодолеть инфраструктурную изолированность района.
"Если бы у нас было достоинство, мы бы отдали наши избирательные бюллетени и не шли голосовать", говорит мне Паоло Аиелло, 49 лет и безработный уже шесть лет. Мы встретились перед Центром занятости в Кротоне, недалеко от бывшей промышленной зоны с ее заброшенными заводами, железобетонными скелетами и дымоходами одного из самых загрязненных участков в Италии, который когда-то был промышленным полюсом Калабрии. Аиелло пришел попросить информацию о возможности записаться на курсы или стажировку, но они ему сказали, что он должен записаться на прием и вернуться в другой день. Когда я встречаю его перед желтоватым зданием, в котором находится Центр занятости, он одет в голубой комбинезон. "Я продолжаю так одеваться, несмотря на то, что не работал шесть лет",—признается он. "Это еще и способ мотивировать себя выйти из дома."
Он работал на Pertusola, старейшем металлургическом заводе в городе и одном из самых важных в Италии. Основанный в 1920-х годах для производства цинка, завод прекратил работу в конце 1990-ых годов. Его отец, умерший от рака, также работал на этом заводе, который закрылся, как и все металлургические заводы города, оставив за собой разоренную токсичными отходами территорию и загрязненную окружающую среду. "Я начал работать, когда мне было 14 лет, пока я работал, я получил дипломы, чтобы стать квалифицированным рабочим, работа на заводе была нашей судьбой”
Когда этот завод всех уволил, Аиелло пошел работать электриком в компании Digitec, еще одной компании, которая закрылась шесть лет назад. "Я даже месяц работал за пределами Кротоне, по всей Италии, устанавливая электрические системы в автодорожных тоннелях",—говорит он, пытаясь укрыться от пронизывающего мороза январского дня. Тогда и этот опыт закончился, у Аиелло было лишь немного случайных подработок.
Антонио, 28 лет, на набережной Кротоне, январь 2020 года. После своего последнего опыта работы в Гамбурге (Германия) он вернулся в Кротоне и поступит на Факультет Языков.
“В этом году мне даже не дали " доход гражданина", потому что я живу с матерью, которая получает пенсию по случаю потери кормильца, то есть моего отца, и мы живем на ее семьсот евро в месяц". В Кротоне многие безработные живут на родительских пенсиях. "Выживают только те, у кого есть государственная работа или кого порекомендовали по связям", что дает мне понять, что порекомендовать себя и найти эти связи—значит, прежде всего, вступить в группировки, которые контролируют территорию. Для Аиелло самым большим сожалением является то, что он даже не пытался создать семью: "Без работы ты не можешь жениться, любви недостаточно. Здесь каждый день кто-то с кем-то разводится, потому что если вам нечего принести домой детям, ничего не выйдет". “Любви недостаточно, чтобы сохранить семью".
Аиелло попытался ненадолго переехать в Венето, где живет его сестра, но потом был вынужден вернуться в Кротоне. В 1958 году калабрийский писатель Коррадо Альваро объяснил, что "побег—это тема калабрийской жизни, и такой побег совершает Калабриец, даже если он сидит на месте, в офисе или за прилавком". Редко можно увидеть кого-то, кто действительно находится там, где он есть". “Физически или фантастически, Калабрия в бегах от себя". Я думаю об этих словах и понятии "блуждания", объясненном калабрийским антропологом Вито Тети в его книге Terra inquieta, слушая историю и о постоянных попытках Паоло Аиелло найти работу, и видя 28-ми летнего Антонио Скиккитано, вернувшимся эмигрантом, безработным, и существующим в группе NEET. У Скиккитано кудрявые волосы и грустный взгляд, после неудачного опыта эмиграции в Германию, он вернулся домой с большим количеством забот, чем раньше.
В Калабрии в прошлом году уехали десять тысяч человек, четыре из них были такие же молодые люди как Антонио, которые после окончания учебы и после трех лет поисков работы в своем городе, решили поехать работать в Гамбург, в Германию. Он обратился в посредническое агентство "Dr. Sauber Gmbh", но оказался с зарплатой в тысячу евро в городе, где стоимость жизни очень высока. “Я нашел это агентство через немецкую языковую школу, где заплатил 300 евро за курсы немецкого языка, который дал бы мне возможность поехать работать в Германию",—объясняет он.
"Есть много агентств по трудоустройству, которые пользуются трудным положением многих молодых людей, готовых эмигрировать",—говорит Скикхитано, который нашел работу носильщиком в очень большой больнице Гамбурга. "Я работал по девять часов в день, но зарабатывал тысячу евро в месяц. Это жалкие гроши в городе, где жизнь стоит очень дорого". Зарплата не была той, что мне обещали, и город тоже не был таким, каким я его представлял. Мы уехали из Кротоне в десятеро, но через год мы все вернулись",—продолжает молодой человек, который, разговаривая в последние дни со своим отцом, решил поступить в университет Козенцы, после крайне негативного опыта работы в Германии.
"Работы было много, но она не позволяла мне даже выжить". Я чувствовал себя рабом, я сбросил десять килограммов за год", - говорит он. "Мне тошно от того, что в свои тридцать лет я вынужден вернуться домой к родителям. Я чувствую себя будто я в клетке",—продолжает он. Но пока это единственно возможный выбор в ситуации, когда даже эмиграция может превратиться в кошмар.
