Еще будучи подростком, Эмма Тенаюка начала борьбу за равенство в своём родном Сан-Антонио, штат Техас. Всего несколько лет спустя, в возрасте двадцати одного года, она вывела на забастовку 12 000 лущильщиков орехов пекан — в основном женщин мексикано-американского происхождения, — проявив страсть, которая в конечном итоге сделала ее мишенью Ку-клукс-клана и навсегда вписала ее имя в историю радикального рабочего движения.
Сегодня Служба миграционного и таможенного надзора США (ICE), следуя агрессивной и дискриминационной политике Стивена Миллера из администрации Трампа, рапортует о более чем двухсот задержанных в Сан-Антонио с момента запуска общенациональной программы похищений «Операция в большом масштабе» (Operation At Large). Эти санкционированные государством похищения и возрождение наполненного ненавистью нативизма — повод вспомнить о мужественном сопротивлении Тенаюки.
Тенаюка появилась на свет в Сан-Антонио в 1916 году, когда Мексиканская революция находила отклик по всему миру. Ее ранние годы были отмечены тяжелой нищетой эпохи Великой депрессии и массовым изгнанием миллионов мексиканцев — так называемой «репатриацией» — из США в Мексику. Национализм того времени достигал апогея, приобретая черты, которые мы видим и сегодня: иностранцев представляли как опасных предателей и разрушителей общественного порядка.
В начале XX века радикальные круги Сан-Антонио, в том числе семья Тенаюки, собирались на площади, которую сейчас называют Market Square. Там эти люди переосмысливали мировые события, ведя идеологические дебаты, активно обсуждая новости на улицах и вступая в пламенные дискуссии. Именно здесь юная Эмма оказалась в самой гуще борьбы трудящихся, где люди учились вместе, читая газеты и участвуя в коллективных занятиях. Речи социалистов, анархистов и мексиканских революционеров собирали вокруг себя толпы воодушевленных людей — подобные собрания были частью повседневной жизни.
Первый шаг Тенаюки в мир организационной политики был сделан еще в школе, когда она вступила в Лигу объединенных латиноамериканских граждан (LULAC). Тем не менее, она вскоре покинула организацию, поскольку ее международные взгляды не совпадали с политикой Лиги, ограничивавшей членство мексикано-американцами и не допускавшей мексиканцев. Вместо этого в 1937 году, в возрасте двадцати лет, она вступила в Коммунистическую партию и посвятила свою энергию организации рабочего класса, независимо от его национального происхождения. Она начала выступать с политическими речами по всему Сан-Антонио, что вызвало ожесточенную кампанию антикомунистической травли против этой молодой, неукротимой коммунистки из Техаса.
Благодаря своей решимости она возглавила историческую забастовку лущильщиц пеканов — восстание около 12 000 рабочих, большинство из которых были мексикано-американскими женщинами и девушками, трудящимися в душных сараях за гроши. Эти работницы были невидимым костяком процветающей пекановой индустрии Сан-Антонио: сутулившись, они вдыхали пыль и часто уносили домой меньше доллара в неделю. В 1938 году боссы попытались еще больше сократить заработную плату, что привело к крупнейшей забастовке в истории Техаса.
Недовольство среди лущильщиц орехов пекан возникло еще до участия Тенаюки, однако благодаря ее радикальному политическому опыту и стратегическому мышлению она стала самой яркой представительницей движения и возглавила забастовочный комитет. Забастовка длилась три месяца, и все это время Тенаюка неизменно оставалась во главе: она координировала действия рабочих и представляла их интересы перед широкой общественностью. «Меня не раз арестовывали», — вспоминала она позже, — «но я никогда не думала о страхе. Я думала о справедливости.»
Государство отреагировало насилием, типичным для кровавой истории трудовых конфликтов в нашей стране — такой откровенной репрессией, которая почти всегда достается беднякам. Полиция Сан-Антонио устроила суровую расправу: рейды на забастовочные собрания с применением слезоточивого газа против мирных пикетчиков и арестом более тысячи человек. Тенаюка стала мишенью — ее арестовали, а журналисты не давали ей покоя. На сторону работодателей были призваны техасские рейнджеры — это наглядно показывает, как в Техасе полиция и военизированные отряды легко становятся союзниками в защите интересов капитала. Несмотря на все это, бастующие держались непоколебимо. Три месяца они сражались с насилием и голодом, и в итоге добились увеличения зарплаты.
Позже в этом году Тенаюка выступила с речью в городском лекционном зале Сан-Антонио, где поделилась своими впечатлениями от забастовки. Однако реакционеры города не остановились на достигнутом. Перед входом в зал ее поджидала многотысячная толпа антикоммунистов, включая сотни членов Ку-клукс-клана и белых расистов, которые окружили здание, чтобы заставить ее замолчать. Ей пришлось бежать через черный ход, спасаясь от насилия.
Это было не просто проявлением консервативного сопротивления. Это был поддерживаемый государством расовый террор, нацеленный на уничтожение женщины, чье видение будущего выходило за пределы обычных трудовых споров и открывало возможность революционных изменений. За Тенаюкой уже следили федеральные органы. Ее досье ФБР впоследствии разрослось до 181 страницы — это было частью масштабной кампании по преследованию и очернению активистов трудового движения и коммунистов как «внутренних угроз».
Постоянная слежка, давление и общественное порицание вынудили её покинуть Сан-Антонио и уехать в Сан-Франциско. Вернувшись спустя два десятилетия, она обнаружила, что дорога в политику для нее закрыта — ее имя оказалось в черных списках из-за связей с Коммунистической партией. Сначала ей было сложно найти работу, но в итоге она стала учительницей. Несмотря на яростные нападки и обвинения в симпатиях к коммунизму, Тенаюка никогда не отрекалась от своих убеждений. Она глубоко осознавала причины несправедливости — понимала, что экономическое угнетение, расовая изоляция и милитаризация границ неразрывно связаны между собой, и не могла игнорировать эту истину. По всем меркам она была впереди своей эпохи, и ее понимание мира все еще служит опорой для сегодняшних битв за справедливость. В 1940-х годах она включилась в протесты против усиливающейся мощи Пограничного патруля и вместе с Альянсом рабочих объединяла усилия в борьбе за рабочие места и против депортаций.
Только после смерти в 1999 году имя Тенаюки вновь стало известно широкой публике. Сегодня ее личность в основном представляют как «мексикано-американскую активистку за гражданские права», официально признанную и почитаемую, однако ее реальные политические убеждения и борьба за права трудящихся зачастую остаются в тени.
Современные аналогии здесь не случайны — они заложены в самой структуре общества. Сегодня ICE не носит белые капюшоны, но они носят маски и иным образом скрывают свою личность. Они действуют скрытно, не уважая ни покой районов, ни безопасность школ, при поддержке полиции и в условиях слабого противодействия со стороны городских администраций: арестовывают отцов на автозаправках и беззастенчиво загоняют напуганных людей на деревья, когда те умоляют о пощаде. Их задача стара как мир: посеять страх, контролировать и наказывать самых эксплуатируемых работников, разжигать расовые и этнические противоречия, напоминая рабочим семьям меньшинств, что элита страны без зазрения совести может натравить на них репрессивный аппарат.
Но, как и во времена Тенаюки, люди продолжают сопротивляться. В Сан-Антонио организации, такие как Демократические социалисты Америки (DSA), Альянс Сан-Антонио и SA Stands, объединяют усилия в поддержку людей без документов, противостоя произволу ICE. Молодые люди вновь самоотверженно организуются в условиях опасности: они создают системы срочных оповещений о действиях ICE, ведут общественное наблюдение в судах и без страха осуждают политиков всех партий, причастных к этой машине боли. Их выбор — солидарность, а не покорность вымышленным границам. Они прямо указывают на взаимосвязь между полицейским контролем, милитаризацией границ и капиталистическим гнетом — и, следуя интернационализму Тенаюки, проводят линию между этой эпохой и геноцидом в Газе.
Жизнь Тенаюки предлагает нечто более полезное , чем просто план: пример глубокой моральной ясности. Ее история напоминает нам о том, что такая борьба требует времени, но она — наше наследие и наша ответственность. Вопрос не в том, столкнемся ли мы с репрессиями. Они неизбежны. Важно, как говорила Тенаюка, сможем ли мы выбрать справедливость вместо страха.
Алекс Бирнел — общественный активист из Сан-Антонио, штат Техас.
