Эта земля — наша земля

Если бы в 2021 или 2022 году вы оказались в модном ресторане в Сан-Паулу, то, скорее всего, заметили бы красную кепку. Если бы бывали на Mamba Negra, андеграундной рейв-вечеринке с диджеями, приезжающими из Берлина, или на открытии разных художественных галерей — короче говоря, вращались среди прогрессивной культурной элиты страны — вы, скорее всего, встречали бы красные кепки.

Речь идёт об алых бейсболках с изображением мужчины и женщины, выходящих из зелёной карты Бразилии. Мужчина поднимает высоко над головой мачете, готовясь ухаживать за посевами или, если хотите, идти в бой. Это изображение стало символом бразильского Movimento dos Trabalhadores Rurais Sem Terra (MST) — Движения безземельных крестьян — вскоре после его основания в 1984 году.

MST выступает за перераспределение земли, занимая участки, контролируемые представителями традиционной элиты и новоявленными дельцами, наживающимися на сельскохозяйственном буме. Группа опирается на статью Конституции Бразилии, которая требует, чтобы земля выполняла «социальную функцию»: если члены движения считают, что участок используется неэффективно или простаивает, они разбивают лагерь и борются за юридическое признание своих поселений. За более чем четыре десятилетия MST стало крупнейшим социальным движением в Латинской Америке и, возможно, в мире. Оно насчитывает до двух миллионов человек по всей стране и уже долгое время остаётся заметной силой радикального левого фланга бразильской политики.

Во время президентства Жаира Болсонару с 2019 по 2023 год популярность красной кепки росла. Несмотря на то, что почти все члены MST — представители бедных слоёв общества, и движение в основном действует в сельских районах, одежда с символикой MST стала популярной среди молодёжи из модных городских районов. «Да не, подруга, — написал один пользователь в твите. — Эта кепка становится аксессуаром для ночного клуба». Отдел коммуникаций MST ответил на вирусный пост пресс-релизом: «Земельная реформа требует поддержки всего общества». Представители движения были горды, что люди носят его символику. «Но не забывайте!» — продолжалось в заявлении. — Мы также обязаны поддерживать народ в его борьбе».

Рост популярности кепок — на самом деле результат тщательно продуманной стратегии по налаживанию связей между MST и другими слоями общества в опасный период для левых сил Бразилии. В период правления Болсонару происходило массовое уничтожение тропических лесов, активно продвигалась идея владения оружием, а сама администрация проявляла открытую враждебность к MST. (Министр экологии в правительстве Болсонару выпустил брошюру, в которой утверждалось, что пули решат как проблему с дикими кабанами, так и с Движением безземельных крестьян.) Во время президентства Болсонару MST решило замедлить захват земель, чтобы защитить своих членов. Тем временем оно вступило в тактический союз с прогрессивной городской буржуазией и использовало свои лагеря, чтобы развернуть производство органических продуктов. Стратегия сработала: продавая «революционную» одежду богатым и помогая накормить бедных, MST завоевало популярность среди горожан.

Пожалуй, нет организации с лучшей репутацией среди левых во всём мире, чем MST. Поклонники группы скажут вам, что ей удалось выйти на уровень, которого не достигали иные прогрессивные движения: MST придерживается радикального подхода, выступая за революционные преобразования в долгосрочной перспективе и одновременно обеспечивая бразильский рабочий класс жильём и источниками дохода здесь и сейчас. Движение успешно приспосабливается к меняющимся политическим условиям, избегая серьёзных внутренних конфликтов. Оно сыграло активную роль в освобождении Луиса Инасиу Лулы да Силвы  — бывшего и нынешнего президента Бразилии — из тюрьмы в 2019 году, способствовало его возвращению к власти, причём осталось независимым от правящей Партии трудящихся. «Мы очень вдохновлены MST как политическим и социальным движением», — поделился со мной Энцо Камачо из ALPAS Pilipinas, группы, которая занимается объединением филиппинской диаспоры в Берлине. Социолог и член левофеминистского коллектива Bloque Latinoamericano Белен Диас высказалась ещё более радикально: «Движение безземельных крестьян — самое уважаемое социальное движение в мире».

В октябре 2022 года Партия трудящихся вернула себе ключи от президентского дворца, несмотря на попытку переворота по образцу событий шестого января 2021 года в США, предпринятую Болсонару и его сторонниками. В следующем году Лула официально вступил в должность. С восстановлением демократии и уходом реакционеров из исполнительной власти MST постепенно перешло в наступление: движение начало захватывать неиспользуемые земли и занимать незаконные фермы. Возвращение движения к активности, характерной для периода до Болсонару, оказалось неожиданным для администрации Лулы и вызвало интерес ключевых СМИ. В 2023 году газета New York Times опубликовала статью под заголовком: «Если вы не используете свою землю, эти марксисты могут её забрать».

Хотя Болсонару потерпел поражение в 2022 году, его Либеральная партия сформировала крупнейшую фракцию в Конгрессе. Лула был вынужден взаимодействовать с правыми силами, финансируемыми состоятельными землевладельцами и хищным агробизнесом, чтобы не подвергнуть свою администрацию риску импичмента или судебного преследования — как это произошло во время крестовых походов против Дилмы Руссеф в 2016 году и самого Лулы в 2018-м. Болсонаристы продолжают использовать свою власть внутри государственных институтов, а также на местном уровне, чтобы атаковать Движение безземельных крестьян. Отстаивая интересы своих членов в стране огромных масштабов, MST приходится искусно маневрировать между мощными противоборствующими силами. С одной стороны, движение призвано служить образцом для левых организаций по всему миру. С другой, реакционные силы страны по-прежнему стремятся к его уничтожению.

В 2023 году, в первый год текущего срока Лулы, я посетил четвёртую Национальную ярмарку земельной реформы MST в Сан-Паулу, где представляли как самих участников, так и их продукцию. Это было чествование организации, которая, как это ни странно, окрепла за годы правления Болсонару, став сильнее, чем до этого. Жилмар Мауро, один из старейших членов национального совета движения, посоветовал собравшимся журналистам привыкнуть к тому, что МST возвращается к активным действиям. «Пора перестать делить MST на "хорошее" и "плохое", или считать, что сегодняшнее MST — это не то же движение, что было раньше», — отметил Мауро. — Если вам нравится наша продукция — органический рис, масло, если нравится, как мы помогаем голодающим в городах, — то вы должны осознать: всего этого мы добились через захват земли.»

Позже мы с Мауро встретились в офисе Национального секретариата в Сан-Паулу, по соседству с магазином, где MST продаёт тонны своих красных кепок. Мы сидели за большим деревянным столом, вокруг — небольшая библиотека книг на португальском, испанском и английском языках. В Мауро сразу узнаётся фермер, и дело не только в тёмном красноватом загаре, который обрывается на рукавах выцветшей синей рубашки на пуговицах. Он говорит с мягким, немного гнусавым акцентом, типичным для сельской Бразилии. Мауро — родом из семьи безземельных фермеров, и на протяжении десятилетий он продвигался в движении, пока не стал одним из его публичных лидеров. Учёные из США или Европы, хорошо знакомые с трудами Антонио Грамши, могли бы назвать Мауро «органическим интеллектуалом» — представителем того класса, чьи интересы он отстаивает. Члены MST тоже могли бы его так назвать, потому что читают много работ Грамши в рамках программ политического образования.

Хотя точной статистики нет, известно, что в MST состоят сотни тысяч семей. Некоторые живут на легализованных фермах (assentamentos, или поселениях), другие — на занятых землях (acampamentos, или во временных лагерях), ожидая официального признания в рамках земельной реформы. Некоторые же — militantes , активисты (или идейные борцы, если угодно). Разбросанные по стране, которая в два раза больше Европейского союза, они принимают решения в групповых чатах и на периодических очных встречах, куда требуется долго добираться на автобусах. Мауро связывает устойчивость движения с особенностями его организационной структуры. Конкретная «политическая линия» вырабатывается демократическим путем, и как только решение принято — его поддерживают все, даже те, кому идея никогда не нравилась. Перефразируя марксистскую мыслительницу Розу Люксембург, Мауро сказал: «Намного лучше нам всем вместе обсуждать, планировать и делать ошибки, чем каждому по отдельности поступать правильно».

Близился закат, но, пока мы разговаривали, Мауро пил пугающее количество чёрного кофе. На стене слева от него висела картина мексиканского революционера Эмилиано Сапаты, справа — фотография марша MST против ареста Лулы в 2018 году. Снаружи на стене — большая фотография защитника прав коренных народов Бруно Перейры и моего друга Дома Филлипса, британского журналиста. Они были убиты в 2022 году, когда вместе работали в Амазонии — такова была месть за защиту Перейрой племён от незаконных захватчиков земли. Насилие подобного рода преследует также и MST.

42-летняя Жоселда Ивон де Оливейра прилагает все усилия, чтобы следить за происходящим в стране и в мире. Она живёт в одном из лагерей MST в штате Парана и следит за обсуждениями движения на своём смартфоне. Иногда она отправляется в местную столицу, Куритибу, на встречи. Но большую часть времени она посвящает повседневным делам дома, в самом сердце сельскохозяйственной Бразилии. Де Оливейра входит в состав координационного совета лагеря, в котором живут и трудятся более тысячи человек.

У меня ушло несколько часов, чтобы добраться до места из ближайшего города. Я шёл по улицам между высокими эвкалиптами, вынужденно петляя и оступаясь на красной земле. Но горизонт распахнулся передо мной, когда я попал в лагерь и прошёл к маленькой деревушке, где несколько десятков небольших построек сгрудились у перекрёстка. Местные проводили меня в зелёную хижину, которую построили для гостей — я должен был остановиться там вместе с несколькими учителями — а затем пришла де Оливейра, чтобы отвести меня в школу.

«Каждый день я встаю, готовлю завтрак, забочусь о семье, а потом мы работаем в лагере, — рассказала она. — Но каждый день я беспокоюсь, что нас вынудят покинуть эту землю, что правительство вышвырнет нас, и мы снова не будем знать, как жить дальше».

Де Оливейра и я поднялись на холм к лагерной школе; теперь она включена в систему национального государственного образования, что открывает доступ к государственным ресурсам. В тот день школу посещали должностные лица из местного школьного округа, и активисты образовательного сектора Движения безземельных крестьян угощали чиновников тортом и сладким кофе, пока они осматривали новые компьютеры в компьютерном классе. Неподалёку на этой же улице маленький магазинчик «Че Гевара», на стене которого красовалось изображение аргентинского революционера, уже собирался закрываться, тогда как бар напротив только открывал свои двери. В обоих заведениях можно купить как местные продукты, так и продукцию массового производства, доставленную из города.

Лагеря отличаются сложной организационной системой. В идеале обязанности распределяются в соответствии со способностями. За порядком следит дисциплинарный сектор: например, домашнее насилие и жестокое обращение с детьми приводят к автоматическому исключению. Употребление наркотиков запрещено — в основном для того, чтобы уберечь лагеря от обвинений в наркоторговле и других преступлениях. Движение безземельных работников требует, чтобы как минимум 50 % национального руководства составляли женщины, однако в лагерях эта доля часто бывает выше.

MST также распределяет политические задачи. Лула отбывал срок в тюрьме в Куритибе, и в течение всех 580 дней заключения члены MST ежедневно выходили к зданию тюрьмы с требованием освободить его. (В 2021 году Верховный суд снял с Лулы обвинения в коррупции.) Во время этих бдений MST проводило идеологический тренинг прямо на месте, а психиатры бесплатно оказывали помощь активистам и их семьям.

Одни члены MST никогда не упускают шанс отправиться в город для участия в мероприятиях движения. Другие, привыкшие к спокойной жизни, тянут время. Но лагерь построен на принципах коллективизма, и некоторые задачи обязательны. «Технически никто не обязан ничего делать, — пошутил школьный учитель географии Роберто Соарес, пока его ученики доедали после уроков бесплатный ужин — курицу и поленту. — Так же никто не заставляет жить в лагере, если ты в MST».

Хотя группа здесь уже давно и тесно связана с местным сообществом, у де Оливейры всё равно есть повод для беспокойства. Парана — оплот болсонаризма. Дело не только в том, что здесь мощный частный агробизнес, а избиратели консервативны. Парана была эпицентром поддерживаемой США, но ныне дискредитированной антикоррупционной кампании, которая годами осложняла жизнь Партии трудящихся. Тот самый судья, который посадил Лулу, и чью необъективность позже подтвердил Верховный суд, в 2019 году присоединился к правительству Болсонару; теперь он занимает пост сенатора от штата. Чтобы выжить здесь, приходится вести тонкую и осторожную игру с реакционными силами. «Чего хотел Болсонару? — продолжила разговор де Оливейра, когда однажды вечером мы сидели возле её дома. — Он хотел спровоцировать нас, чтобы потом использовать это как оправдание для расправы над нами. Мы не смогли бы победить его в прямом противостоянии. Поэтому мы поступили иначе и сосредоточились на том, что у нас получается лучше всего: на производстве продуктов питания».

Во время пандемии эта стратегия оказалась решающей, когда, несмотря на аграрный бум, который теперь обеспечивает значительную часть ВВП страны, тысячи бразильцев начали голодать. Тогда представители MST отгрузили 7000 тонн продовольствия для распределения в городах. В этом лагере каждая семья занимается натуральным хозяйством: выращивают маниоку, тыкву, рис, бобы, а также разнообразные фрукты, и разводят немного скота. Но члены общины также возделывают участок земли для культур на продажу. Этот доход позволяет им покупать тракторы, автомобили, обеспечивать себя сотовой связью и крутыми солнцезащитными очками.

Мягкая и сдержанная женщина средних лет Мириам Барину курирует в лагере натуральное хозяйство. У нее есть дети, которые трудятся в городе, а дочь её ближайшей соседки Марильды Сильвы Перейра работает химиком в Германии. «Раньше я арендовала землю, а теперь мне не надо платить землевладельцам», — рассказывала мне Барину, пока двое жителей лагеря обрабатывали землю неподалёку под лучами низкого зимнего солнца. Она следит за непростой схемой земельных участков и продемонстрировала мне план, нарисованный чернилами от руки на старом листе, прямо на своей кухне. «Мы видим ситуацию так: большинство людей, живущих в городских фавелах, были изгнаны с земли, когда крупные фермеры заменили рабочие руки машинами, — говорит она мне. — Этих людей принимают здесь».

Бывает, что захват земли MST быстро приводит к созданию поселения; бывает — процесс растягивается на годы; а иногда поселения объявляют незаконными и разгоняют силой. Ситуация в Паране разрешится, если чиновники, отвечающие за земельную реформу, смогут договориться о приемлемой правительственной выплате землевладельцам. Но даже несмотря на то, что Движение безземельных крестьян заняло эту землю 20 лет назад, де Оливейра, Барину и другие по-прежнему считаются захватчиками, а не постоянными жителями. На единственном въезде с ближайшего шоссе размещена охранная группа. В тот день, когда я прибыл в лагерь, мне пришлось предъявлять документы, чтобы пройти мимо пяти или шести человек на импровизированном охранном пункте. Над их головами развевался большой красный флаг с тем же логотипом, что и на кепке.

Истоки MST — в двух разных общественных движениях из бразильской истории. Самыми очевидными предшественниками считаются Ligas Camponesas — крестьянские лиги, организованные Бразильской коммунистической партией в 1950-х годах. Военная диктатура, пришедшая к власти в результате переворота 1964 года при поддержке США, разогнала эти лиги, состоявшие из долевых арендаторов и других безземельных работников. MST черпает вдохновение в традициях католической церкви, особенно в направлении, ориентированном на теологию освобождения; многие из старейших членов движения имеют отношение к Комиссии по сельскому пастырству (Comissão Pastoral da Terra), созданной в годы диктатуры. (Сочетание традиций духовенства и марксистских идей — не редкость для Бразилии: именно представители прогрессивных католических течений и бывшие партизаны составили костяк первых рядов Партии трудящихся Лулы.)

В своей литературе и образовательных программах по подготовке активистов MST видит себя частью истории, начинающейся в Древнем Риме и проходящей через феодальную Европу. Движение считает борьбу за землю в Бразилии краеугольным камнем истории: страна была основана как колония, ориентированная на аграрный экспорт, где земля передавалась аристократии в рамках португальской системы и возделывалась коренным населением и порабощёнными людьми. Прошли века, а эта система, по мнению MST, остаётся практически неизменной — разве что теперь потомков тех, кто трудился на этой земле, вытеснили в города, где они вынуждены жить в нищете среди опасностей городской жизни.

Этот рассказ — история упущенных возможностей. Рабство отменили в 1888 году, но бывшие работники ферм не получили от монархии никаких репараций, а земельная реформа в Бразилии так и не состоялась. MST указывает на земельные программы эпохи президента Авраама Линкольна как на одну из причин, по которой Соединённые Штаты опередили Латинскую Америку, хотя и с важными оговорками: США игнорировали права бывших порабощённых общин и уничтожали коренные народы — а MST, в свою очередь, решительно защищает право бразильских племён на признание их территорий. В XX веке бразильская буржуазия не обладала достаточной силой, чтобы добиться земельной реформы, необходимой для индустриализации страны. Крошечная элита, захватившая природные богатства Бразилии, оказалась одновременно беспощадной в своём извлечении выгоды и поразительно бестолковой в управлении.

В результате Бразилия оказалась в числе отсталых развивающихся стран. По версии MST, именно попытка левого президента Жуана «Жангу» Гуларта провести земельную реформу стала причиной того, что элита объединилась и поддержала переворот 1964 года, за которым стояли США. Военное правительство, сменившее гражданское, предложило распределить небольшие участки земли среди бразильских семей, но эти планы были заблокированы крупными землевладельцами.

Когда в начале 1980-х страна стала двигаться к демократии, безземельные работники активизировались и начали кампанию за перераспределение земли, в первую очередь на юге. Они выбрали метод земельных захватов, а в январе 1984 года объединились в Движение безземельных (MST). В 1988 году новая Конституция установила, что при соблюдении определённых условий земля может передаваться семьям. Статья 186, определяющая минимальные критерии для частных землевладельцев, играет ключевую роль в оправдании деятельности MST с юридической и моральной точек зрения: владельцы обязаны «разумно и эффективно использовать» земельные участки, «сохраняя окружающую среду», а также соблюдать все нормы, регулирующие сельское хозяйство и труд. В случае изъятия земли государство должно выплатить компенсацию. Но, как и в случае с защитой Амазонии и коренных народов, эти обещания столкнулись с сопротивлением со стороны частного капитала. Без дополнительного давления чиновники Национального института земельной реформы, казалось, просто бездействовали. Для MST решением стали захваты земель.

Во время первых двух президентских сроков Лулы (2003–2010 годы) экономика стремительно развивалась, чему способствовал, в частности, экспорт сырья в Китай, но с падением цен и на фоне политических кризисов 2015–2018 годов рост замедлился. На смену Дилме Руссефф пришёл Мишел Темер — назначенный, а не избранный народом президент, ориентированный на интересы бизнеса. Лула оказался в тюрьме. К тому времени, когда в 2018 году баллотировался Болсонару, «золотое время» для бразильцев из нижнего среднего класса осталось позади. С победой Болсонару у богатых землевладельцев появился открытый союзник в президентском дворце. Жоан Педру Стедиле, долгое время остававшийся главным идеологом MST, был удивлён тем, насколько мало людей, кроме Движения безземельных крестьян, выступили в защиту Партии трудящихся, когда Лула оказался в тюрьме. «Не хватало народной поддержки, — сказал мне Стедиле, — потому что рабочие уже были разбиты как класс».

Министр аграрного развития при правительстве Лулы Паулу Тейшейра оказался между двух огней: с одной стороны — давление левых, с другой — атаки правых. «Это правительство прислушивается к социальным движениям, а мы фильтруем запросы», — сказал мне Тейшейра однажды поздно вечером, готовясь к встрече с представителями органов земельной реформы в столице. По его мнению, захваты земли Движением безземельных крестьян — законный способ давления, но сейчас они уже не нужны: министерство активно продвигает реформу, перераспределяя государственные земли и участки должников.

По словам Тейшейры, в 2023 году было как минимум три случая, когда MST перешло границы допустимого, в частности — во время захвата земель, находящихся в собственности крупной компании по производству бумаги и целлюлозы и государственной аграрной научно-исследовательской корпорации. В случае, если движение занимает землю, которая фактически используется на законных основаниях, суд не признаёт такое поселение и выносит решение о его роспуске. Порой представители движения выбирают не тот объект, и тогда MST сворачивает лагерь и уходит. По словам Тейшейры, захваты производственной компании и госструктур были преднамеренным актом протеста — хотя ему бы хотелось, чтобы MST выбрало другой способ выразить свою позицию. «Всё, что делается, вся земельная реформа — выполняется в рамках действующего законодательства и Конституции».

После первых двух сроков Лулы на посту президента, когда популярность Партии трудящихся начала снижаться, некоторые активисты (и члены) сочли, что MST слишком сблизилось с правительством, и публично покинули движение. Тем не менее когда страна переживала тёмные годы крайне правого экстремизма, многие стали ценить организованность, прагматизм и институциональные связи MST. Теперь, с возвращением Лулы, лидеры MST отмечают, что даже левые сторонники движения, включая представителей власти, всё чаще убеждают: захваты земель утратили необходимость, радикальная земельная реформа уже не столь актуальна для урбанизированной страны, а само движение должно искать пути мирного сосуществования с агробизнесом, а не стремиться его заменить.

MST, конечно, с этим не согласно. Сектор движения под названием Frente de Massas («Массовый фронт») постоянно занимается вербовкой представителей рабочего класса Бразилии. Всего в нескольких часах пути от столицы Бразилиа, в консервативном штате Гояс, в этой кампании участвовал хорошо известный местный вербовщик по прозвищу Франган, или «Большая курица». Общаясь с местными жителями, он сумел найти десятки людей, мечтающих о собственном участке земли, и таким образом собрал команду будущих революционеров. С женщинами из этой группы я познакомился на нищих окраинах столицы штата Гояния.

В один из мартовских дней 2023 года женщины поднялись на рассвете и вместе с группой, насчитывающей около 600 семей, направились захватывать крупную ферму недалеко от Гоянии. В легковых и грузовых машинах они проехали на территорию и водрузили флаг MST на шесте из сахарного тростника. Они были готовы к многомесячному, а возможно и многолетнему пребыванию в лагере.

Одна из новых участниц, 65-летняя Марлен Перейра де Мораэс, рассказала мне о своих былых надеждах на то, что, если лагерь будет успешным, к ней присоединится вся её семья. Они полагали, что их шансы получить этот участок достаточно высоки, поскольку его владелец был признан виновным в торговле женщинами с целью сексуальной эксплуатации. Но у губернатора штата были другие планы: в ходе своей кампании он пообещал, что новых «вторжений» на частные сельскохозяйственные угодья не будет. Он задействовал военную полицию и государственные силовые структуры, чтобы запугать многие семьи и удержать их на расстоянии. Юрист MST Уэбер Алвес рассказал мне, что подобная тактика противозаконна. Но когда такой закон нарушает губернатор, неясно, кто должен привлекать его к ответственности.

Де Мораэс и четверо других новых членов MST находились рядом со мной, ожидая в состоянии судебной неопределённости решения о том, смогут ли они создать свой лагерь. У кого-то был опыт работы в сельском хозяйстве, у кого-то нет. Все занимались изучением философии Движения безземельных крестьян. «Я отдалась движению душой и телом, — сказала мне Авелис Перейра де Соуза. — Мы мечтаем завоевать свой кусочек земли — место, где сможем трудиться, выращивать урожай и встретить старость. И наша огромная цель, конечно, это земельная реформа по всей стране». 68-летняя Франциска Роша Коста вежливо поинтересовалась, можно ли им самим тоже записать интервью. Кто-то предупредил их, что недобросовестные журналисты могут исказить их слова.

В мой последний день в лагере в штате Парана де Оливейра проводила время с дочерью Элоизой — вместе они разделывали свинью. Как это часто бывает, разговор зашёл об истории земельной реформы. «Всем ясно, что Мао одержал победу в гражданской войне лишь потому, что за ним стояли крестьяне, народ, а не крупные землевладельцы», — сказала она. К разговору присоединилась её соседка Эдна Сантуш, директор расположенного здесь образовательного сектора — то есть куратор школ, которые Движение безземельных построило и интегрировало в финансируемую государством систему образования. Эдна пыталась вспомнить какое-то слово. «Как называлась та форма рабства, что была в России? — спросила она. — Крепостничество. Да, в России — крепостное право, в то время как в Китае всё было по-другому. Они просто были очень бедными крестьянами».

55-летняя Сантуш любит носить военную фуражку с кубинским флагом — ещё один головной убор, который MST продаёт в городских магазинах. Эдна оказалась в лагере в 2019 году, после того как не смогла добиться признания поселения, названного в честь легендарной Киломбу-душ-Палмарис — общины, основанной беглыми рабами в колониальной Бразилии. Помимо работы в школе, женщина выступает диджеем на танцевальных вечеринках в лагере по субботам. «Сначала я ставлю музыку гаучо, но ближе к ночи мы переходим на более жёсткую электронную музыку», — рассказала она мне. Концерт проходит в «большом шатре», который больше напоминает ангар. С его крыши свисают несколько огромных красных флагов MST и радужный флаг с надписью «Toda forma de amor é valida»: Любая любовь нормальна. «Я сама его повесила», — с гордостью сказала она.

Отношение к революционной миссии в Движении безземельных у всех разное. Некоторые люди больше всего хотят просто обзавестись собственным участком и уйти от насилия городских улиц. В MST есть программа обучения грамоте, разработанная по кубинской модели, однако можно встретить членов движения, которые её не прошли и просто хотят заниматься сельским хозяйством. В то же время любой, кто проявляет особый интерес или обладает определёнными умениями, получает шанс занять руководящую позицию или продолжить образование. Им могут дать стипендию на получение высшего образования в сфере агрономии или педагогики, причём учиться можно заочно в крупном университете поблизости. «Если бы не революционные изменения в сфере образования и не интеграция в официальную систему, MST уже не существовало бы в нынешнем виде, — считает Ребекка Тарлау, профессор Пенсильванского государственного университета, автор трудов о педагогике MST. — В 1998 году, если не считать, может быть, Жуана Педру Стедиле, ни у одного из лидеров не было высшего образования».

После семичасовой поездки через Парану к берегу Атлантики я встретился с 37-летней Сарой да Лилой Ванденберг душ Сантуш — координатором небольшого лагеря. Получив педагогическое образование в расположенном поблизости государственном университете (обучение оплатило MST), она затем отправилась в Сан-Паулу, чтобы учиться в Национальной школе Флорестана Фернандеса — ключевом учебном заведении политического образования MST в стране. Там она прошла курс «Latininho» — краткую программу об истории социальных движений, предлагаемую активистам со всей Латинской Америки. «Они говорили на испанском, и бразильцы в основном понимали, о чём речь. Наоборот бы не получилось», — сказала душ Сантуш со смехом.

Лагерь, где живёт де Оливейра, стоит в ровной бурой центральной части штата, а небольшое поселение душ Сантуш — среди остатков густого туманного атлантического леса. Пересекая этот штат — относительно развитую часть юго-восточной Бразилии, — можно ехать по современным шоссе, останавливаться в бургерных на обочине, словно где-нибудь в современной Аризоне. А можно свернуть с трассы и оказаться в месте, напоминающем американский Запад 150 лет назад — в быстро растущем городке, живущем за счёт незаконных захватов земли, где порядок поддерживают ковбои и наёмники. Пока мы беседовали в её квартире, глаза душ Сантуш за чёрной оправой очков смотрели очень внимательно: Сара ждала, когда дочь вернётся из школы, а сын — с тренировки по настольному теннису. Если душ Сантуш захочет сделать карьеру в MST, немаловажным окажется то, что её лагерь удостоился награды за новаторскую работу по восстановлению окружающей среды.

«На самом деле процесс начинается тогда, когда люди ещё только устанавливают палатки, — сказал Жералду Гаспарин, один из двух кураторов национальной программы политического образования MST. — Вы узнаёте невероятно много просто делая что-то». «У всей старой гвардии бороды уже побелели, — добавил он. — Наша задача — воспитать новое поколение активистов».

В день моего визита в политическую школу MST в Сан-Паулу группа активистов со всей страны только что завершила курс, посвящённый женщинам-мыслительницам — бразильянкам, таким как Низе да Сильвейра, Вания Бамбирра и Лелия Гонсалес, которые вполне заслуживают места в пантеоне наряду с мужчинами. Я признался Рут Терезе Родригес душ Сантуш, которая руководит складом MST в Рио-де-Жанейро, что некоторых имён я раньше даже не слышал. «Я тоже, — ответила она. — Это как раз одна из тех вещей, что мы намерены изменить».

После возвращения Лулы к власти правые силы, поддерживающие Болсонару, быстро нанесли ответный удар. Несколько ведущих политиков поспешили начать парламентское расследование по поводу якобы совершённых MST преступлений. На несколько месяцев представители правых сил в Конгрессе получили открытую трибуну для осуждения социального движения.

На заседаниях комиссии фермеры жаловались на то, что у них отнимают землю, и на нескончаемые судебные разбирательства. Член семьи одного из фермеров, с которым я разговаривал, упомянул Соединённые Штаты, но сразу попросил не приписывать ему эти слова. «Такого в вашей стране точно не произошло бы — потому что у вас чтят закон, — отметил он. — И у вас есть свой закон для тех, кто заходит слишком далеко — как он там звучит? «Давай, попробуй меня удивить».

Во время работы над репортажами я неоднократно замечал параллели с практикой самосуда в Соединённых Штатах. Пока ждал встречи с Лусиано Лоренцини Зукко, главой комиссии, я сидел в кабинете конгрессмена, а рядом стоял камуфляжный тактический рюкзак, украшенный флагом США и нашивкой с черепом «Каратель», знаком, который часто носят американские солдаты и полицейские. «В США уважают право собственности, — сказал мне Зукко, когда появился. — Законы строги и применяются, если кто-то нарушает их положения. Фермеров ценят. Вот почему мы рассматриваем США как модель».

К концу 2023 года парламентское расследование заглохло, оставшись даже без итогового отчёта. Но в 2024 году стало всё более очевидным, что движение также ограничено институциональными силами левого крыла. Несмотря на то, что правительство Лулы неизменно демонстрирует поддержку земельной реформы, процесс признания новых поселений идёт медленнее, чем хотелось бы фермерам MST. Руководители движения осознают, что у Лулы мало ресурсов и пространства для манёвра в Конгрессе, но всё равно считают, что он мог бы делать больше. В прошлогоднем интервью Стедиле сказал, что движение «чертовски недовольно правительственной некомпетентностью».

На протяжении последних 15 лет движение опиралось на свою организацию и массовую поддержку, чтобы демонстрировать политическую силу, обеспечивая столь необходимую защиту демократии в Бразилии, предотвращая голод среди населения и объединяя сельскую бедноту и городской пролетариат в общей борьбе. Однако эти достижения, несмотря на их значимость, отличаются от радикальной трансформации земельных владений — основной цели движения.

Как только одежда MST стала настоящим хитом, её популярность неизбежно начала угасать. Кепки MST стали носить куда реже — они больше не так актуальны в крутых центральных кварталах. В разгар объединённого фронта против болсонаристов некоторые активисты шутили, что многие модели и диджеи, носящие кепки, вероятно, дети родителей, владеющих большими фермами и спонсирующих их образ жизни. Но движение по-прежнему гораздо популярнее, чем было пять или десять лет назад.

Нельзя сказать, что среди культурных элит Бразилии произошёл «сдвиг вправо», как показала яростная поддержка антидиктаторской мелодрамы Я всё ещё здесь, — однако времена изменились. В 2021–2022 годах все силы были направлены на борьбу с угрозой нового авторитарного режима, тогда как в прошлом году представители прогрессивных течений в основном следили за тем, как левое правительство пытается справляться с трудностями, выжимая максимум из сложившейся ситуации. К концу года кандидаты MST победили на выборах по всей стране.

А затем Дональд Трамп был избран президентом Соединённых Штатов. В течение двух последних лет движение болоcонаристов не скрывает, что считает этого республиканца важным партнёром в борьбе за возвращение к власти. В начале 2025 года я снова побеседовал с Жилмаром Мауро, которому сейчас 58 лет. Он прибыл в Сан-Паулу сразу после того, как посадил на своей ферме оливковое дерево в знак солидарности с Палестиной.

«Соединённые Штаты, как мы это видим, — это империя в упадке, а когда империи приходят в упадок, они могут стать агрессивнее», — сказал он мне. Трамп, очевидно, олицетворяет как сам этот упадок, так и агрессию, которая его сопровождает. Будь он у власти в 2022 году, когда Болсонару устроил силовой штурм президентского дворца, переворот вполне мог бы состояться. Мауро считает, что новая администрация Трампа ускорит климатическую катастрофу; что она стремится не только депортировать мигрантов, но и поставить оставшихся иностранных рабочих в США в условия, близкие к рабству; что она будет атаковать левые правительства в регионе; и что правые олигархи, контролирующие глобальный интернет, будут использовать свои платформы для манипулирования выборами. «Любой мировой лидер, у которого осталось хотя бы несколько извилин, должен как можно быстрее обратиться к альянсам для сдерживания этих опасных сил», — сказал он.

Говоря о внутренней обстановке, Мауро, не задумываясь, выдал целый перечень угроз экосистеме Бразилии. Он подчеркнул, что правительство Лулы выделило на решение накопившихся требований по земельной реформе лишь мизерную долю необходимого бюджета. «Это не значит, что прогресса не было. Конечно, был». Он считает, что ключевая задача исторического масштаба в мировом контексте для правительства Лулы — борьба с ультраправыми. Возможно, в последние годы то же самое можно сказать и о Движении безземельных: «Движение превратилось в мощную организационную силу. Теперь это уже инструмент, с помощью которого можно решать задачи, выходящие далеко за пределы изначальной миссии».

В ночь на 10 января 2025 года в городе Тременбе (штат Сан-Паулу) местный житель пришёл в поселение MST, названное в честь Ольги Бенарио — немецко-бразильской коммунистки, погибшей от рук нацистов. По свидетельствам очевидцев, он считал, что купил этот земельный участок и может распоряжаться им, как захочет. С юридической точки зрения это невозможно — власти земельной реформы присвоили этому району статус assentamento, и представители движения сообщили ему об этом. Мужчина ушёл, а затем вернулся с группой вооружённых людей. 52-летний Валдир ду Насименту вышел вперёд для переговоров. По словам жителей, мужчины открыли огонь, накрыв лагерь градом пуль.

«Стоило прозвучать первым выстрелам — и никто уже не мог остановиться. Пули летели одна за другой. Потом я увидела искру из одного из стволов. После этого начался настоящий кошмар», — вспоминала Розели Феррейра Бенардо, которую все зовут Бинья. Она рассказывала мне эту историю возле дома Насименту. «Я услышала, как моя дочь кричит, зовёт меня, просит о помощи. Но я повернулась и сказала: «Я не могу помочь. Я не могу идти. Не могу идти».

Бинью ранили в ногу. Ду Насименту и ещё один мужчина, 28-летний Глейсон Барбоза де Карвалью, были убиты; ещё четверо получили ранения. MST с самого начала приходилось противостоять насилию. Но это нападение произошло всего в двух часах езды от крупнейшего города Южной Америки, в быстро развивающемся регионе. Министр аграрного развития Тейшейра открыл расследование, назвав нападение «плодом семян, взращённых ультраправой риторикой ненависти».

MST отреагировало незамедлительно. Была активирована вся сеть: активисты из соседних лагерей, союзники-прогрессисты в городах, дружественные журналисты, адвокаты MST и симпатизирующие парламентарии.

В том месяце, когда я приезжал, сообщество находилось в состоянии повышенной готовности. В качестве подкрепления движение, помимо прочих, послало Талиту Карвалью из близлежащего лагеря, которая как раз завершила ночное дежурство. Она выросла, веря в то, как MST изображали в СМИ, — насильственную группировку, которая захватывает и отбирает чужую собственность. «Посмотрите на меня теперь, — сказала она. — В сапогах и с мачете на поясе». Карвалью много лет была секс-работницей в городе и часто становилась жертвой насилия. Она сказала, что это, должно быть, закалило её. «Когда я присоединилась к MST, у меня были проблемы из-за выпивки и драк. Но когда я поняла, что могу доверять окружающим, то немного успокоилась, — с улыбкой продолжила она. — После этого меня перевели в службу безопасности. Полагаю, что я единственная трансгендерная женщина в охранном корпусе».

На протяжении многих лет я поддерживала контакты с женщинами в Гоясе, которых завербовали «Большая курица» и «Массовый фронт». После долгих месяцев ожидания им наконец сообщили хорошие новости: можно вернуться на занятую ими землю. События развивались стремительно, и власти по вопросам земельной реформы разрешили им окончательно поселиться там. Если сравнивать с делом Жосельды Ивон де Оливейра, ситуация с участком, связанным с наркоторговлей, оказалась проще в правовом отношении, и вскоре Авелисе де Соуза стала лидером в официально признанном поселении. Она отправила мне фото, на котором её сын играет возле грядки с начинающей прорастать маниокой.

«Мы вернулись, и мы счастливы, — сказала она. — Но дело ещё не закончено. Наша цель — привести на эту землю больше людей. Прямо сейчас мы копаем для нас колодец побольше».

Винсент Бевинс — автор книги «Если мы сгорим: Десятилетие массовых протестов и пропавшая революция» и «Метод Джакарты: Антикоммунистический террор США, изменивший мир».